Господину министру юстиции
Заключенного в Петроградской крепости сенатора М. И. Трусевича
Прошение
6-го сего марта я явился добровольно в распоряжение Временного комитета Государственной Думы и был арестован. Арест этот застал меня в то время, когда я всецело был занят рядом работ, не имеющих ничего общего с политической деятельностью и относящихся частью к науке, а главное – к обслуживанию нужд нашей доблестной армии. К первой категории относится начатый мной в 1909 г., вслед за оставлением службы в Министерстве внутренних дел, труд по исследованию и описанию высокогорных областей Центрального Кавказа. Это первое по законченности издание в России предпринято мной на основании ежегодных моих экскурсий в горы и ледники Кавказа и при участии многочисленных ученых и путешественников, как русских, так и иностранцев. К настоящему времени собирание материалов закончено и идет работа по картографии, иллюстрациям и окончательной редакции текста, причем заинтересованные в этой сфере лица и учреждения выражают желание, чтобы книга моя появилась возможно скорее, так как с окончанием войны движение в высокогорный Кавказ должно сильно развиться. Труд свой я отдал для издания Министерству путей сообщения с отказом от всяких материальных выгод, и в настоящее время весь расчет по изданию идет под моим руководством. Таким образом, с арестом моим начинание это, имеющее общественное значение, должно остановиться.
С момента возникновения войны я все свои свободные силы отдал служению армии, войдя в состав правления Попечительного комитета, образованного Сенатом и ведомством Министерства юстиции для помощи участникам и жертвам войны.
Помимо целого ряда уже законченных сложных поручений Комитета, в настоящее время на моих руках находятся следующие начинания:
1) Ровно два года тому назад мною был создан единственный на фронте дезинфекционный полевой отряд, производящая полную дезинфекцию и, главное, дезинсекцию тела и вещей воинов, снабжающий их чистым бельем и производящий починку их обуви. Отряд, благодаря его особой конструкции, работает у самых передовых позиций и оказал благотворную помощь уже 250 тысячам офицеров и солдат. Это вполне мое детище, которое функционировало до последней минуты при моем непосредственном участии.
2) Затем я лично сформировал передовой транспорт для перевозки раненых, снабдив его особыми носилками своей системы.
3) В конце прошлого года я оборудовал походные кислорододобывательные станции для подачи помощи пострадавшим от ядовитых газов. Мною создан такой тип этих станций, который допускает работу у самых передовых позиций. Две армии уже обслуживаются ими, но техника этого дела требует еще усовершенствования.
4) Сосредоточив свое внимание именно на помощи войскам, страдающим от все учащающихся газовых атак, я, при поддержке Верховного начальника санитарной и эвакуационной части, приступил к разработке в этой области еще двух начинаний огромной важности: созданию прибора для спасения от удушливых газов секретов, высылаемых для предупреждения о появлении газовых волн, и, затем, устройству походных кислородонагнетательных станций для наполнения кислородом под высоким давлением металлических баллонов, имеющихся в войсках и посылаемых теперь для этой операции в Петроград и еще в два или три центральных пункта с огромной потерей времени, утратой баллонов и т.п. Эти оба дела находились в самом разгаре разработки при участии Ижорского завода, воздухоплавательного парка, техников и т.п., причем все нити этих начинаний сосредоточены у меня, как их инициатора.
5) Наконец, в день моего ареста я отправил на Ижорский завод пожертвованную через меня Комитету моторную дрезину для переоборудования ее под перевозку раненых, причем указаний относительно этой работы я не успел дать. Для изучения же деталей кислородных станций я предполагал на этих днях выехать в отряды.
Приведенные данные, которые могут быть удостоверены документами и соприкасавшимися с моей деятельностью лицами, я привожу для выяснения моего положения в отношении порученных мне дел помощи нуждам армии. В этом была вся моя жизнь, и от моей работы, а не верховодства, стоит теперь в зависимости судьба этих начинаний. Я усердно прошу Вас, господин министр, вернуть меня скорее к возможности дальнейшего служения дорогой родине путем помощи армии, которой предстоят вскоре тяжкие испытания. Если же, во внимание к особенностям момента нашей внутренней жизни, Вы не изволите признать возможным теперь же освободить меня в связи с представленным одновременно объяснением моим, то я ходатайствую о разрешении приобрести письменные принадлежности и вести корреспонденцию без ограничений, установленных в крепости, для ведения как поименованных моих дел, так и по устройству моей семьи, состоящей из совершенно неопытной в житейских делах жены и двухлетней малютки.
Сенатор М. Трусевич.
10 марта 1917 г.
ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 72. Л. 8 -9 об. Автограф.