По окончании Училища правоведения в 1885 г., М.И. Трусевич поступил на государственную службу кандидатом на судебные должности, в 1889 г. был назначен секретарем прокурора Петербургской палаты, а в 1890 г. – товарищем (заместителем) прокурора Рижского суда. В 1901 г. он был переведен на ту же должность в Петербургский суд, затем в течение года был прокурором Новгородского суда и в 1903 г. был назначен товарищем прокурора Петербургской палаты¹.
На протяжении всей своей прокурорской карьеры Максимилиан Иванович был причастен к самым громким политическим делам. В Риге он боролся с латышской социал-демократией, в процессе разгромив один из марксистских студенческих кружков, членом которого был молодой М.М. Пришвин, студент Рижского политехнического института. О Трусевиче писатель вспоминал в своем автобиографическом произведении «Кащеева цепь».
Товарищ прокурора фигурирует в нем под фамилией Анацевич: «Он идет определенной дорогой, а не по меридиану, будет непременно прокурором, директором департамента или послом во Франции, и даже в Англии среди лордов Анацевич будет нужным, необходимым человеком».
Прослужив в Риге около десяти лет, М.И. Трусевич снискал уважение коллег и признание начальства, результатом чего стало назначение в столицу.
Жандарм-мемуарист А.П. Мартынов в своих воспоминаниях описывает свое первое изумление от допроса Степана Балмашева, убийцы министра внутренних дел Д.С. Сипягина, проведенного Трусевичем в 1902 г. На глазах Мартынова развернулось поистине необыкновенное зрелище: Трусевич, с «некоторым простоватым радушием в голосе», пригласил террориста сесть к столу, и, «раскрыв объемистый и очень изящный золотой портсигар, весьма любезно предложил ему папиросу», от которой Балмашев не отказался. Самая манера разговора, более напоминавшая тон дружеской беседы, нежели допрос, все это обаятельное обхождение прокурора с убийцей министра шокировали молодого жандармского офицера².
Интеллигентные манеры прокурора развязывали языки арестованных революционеров лучше угроз. В частном письме глава Боевой организации партии эсеров (БО ПСР) и «художник в деле террора» Г. Гершуни предупреждал своих товарищей: «Систему зубатовских³ собеседований переняла новая порода прокуроров, вроде негодяя Трусевича, и революционеры должны всеми силами вооружиться против этих язв»⁴. Гершуни знал, о чем говорил: сам он неоднократно допрашивался Трусевичем, о чем писал в своих воспоминаниях «Из недавнего прошлого». Допрашивал Трусевич и рабочего Фому Качуру, по указанию Гершуни покушавшегося на харьковского губернатора князя Оболенского. Но если опытный Гершуни знал, как вести себя на допросе, то простой рабочий «поплыл». Его показания в числе прочих легли в основу обвинительного заключения на судебном процессе. Однако Боевая организация ПСР быстро оправилась от нанесенного удара, и приступила к планированию новых убийств. Главной целью террористов был министр внутренних дел В.К. Плеве.
31 марта 1904 г. в одном из номеров гостиницы «Северная» в Петербурге террорист А. Покотилов работал с взрывчаткой, и у него дрогнула рука – прогремел взрыв, бомбиста разорвало на куски. Перед властями встала задача – установить личность погибшего и стоявшую за ним организацию, причем всё, чем располагало следствие – это остатки одежды погибшего: рваная шуба и обгоревший костюм. Самой говорящей деталью этого гардероба были пуговицы от кальсон. Вместе со всем этим добром М.И. Трусевич спешно отправился в Швейцарию. О ходе своего расследования он телеграфировал прокурору Санкт-Петербургской судебной палаты Э.И. Вуичу. Но несмотря на все усилия личность Покотилова была установлена только в июле.
28 июля 1904 г. на мосту через Обводный канал террористам удалось взорвать министерскую карету. От полученных ранений Плеве скончался. На месте преступления были задержаны исполнители Шимель-Лейба Сикорский и Егор Созонов. Обвинительный акт по их делу был написан М.И. Трусевичем⁵..
Вскоре грянула первая русская революция. П.А. Столыпин, занявший пост министра внутренних дел в апреле 1906 г., отчаянно нуждался в толковых подчиненных-единомышленниках. На ключевом посту директора Департамента полиции за предыдущий 1905 год сменилось четыре человека. Поэтому когда в мае 1906 г. в Севастополе Трусевич оказался на аудиенции у министра, тот не раздумывая предложил Максимилиану Ивановичу занять эту должность. Трусевич согласился, но с условием проведения широкого круга реформ полицейского аппарата.
Во главе политической полиции империи Трусевич стал автором и идейным вдохновителем множества проектов.
Одним из первых крупных его дел на новом посту было создание временного генерал-губернаторства Южного горнопромышленного района с центром в Юзовке, ставшее фактически первым шагом в административном обособлении Донбасса. Генерал-губернаторство было образовано именным Высочайшим указом Правительствующему Сенату 27 июля 1906 г. Как видно из документов, проект высочайшего указа разрабатывался в Департаменте полиции и писался под диктовку его директора⁶.
С самых первых дней Максимилиан Иванович начинает реформировать аппарат политической полиции: расширяет сеть розыскных учреждений, создает новые охранные отделения, розыскные части, охранные пункты, регламентирует взаимоотношения различных органов политической полиции между собой, принимает меры к усилению агентурной работы. Параллельно создаются районные охранные отделения (РОО)⁷. «Положение о районных охранных отделениях», утвержденное Столыпиным 14 декабря 1906 г., предполагало объединение всех наличных сил политического сыска в районе и, таким образом, делало РОО своеобразным филиалом ДП. РОО были созданы в Петербурге, Москве, Самаре, Харькове, Киеве, Одессе, Вильно, Риге. Географические границы деятельности РОО определялись с учетом расположения окружных партийных комитетов РСДРП и прочих революционных организаций⁸.
Времени директорства Трусевича российский полицейский мир обязан также систематическим внедрением судебной фотографии, дактилоскопии и антропометрии. При нем был принят закон о реформе сыскных отделений, учреждены курсы для подготовки начальников сыскных отделений, открыт первый в России питомник полицейских собак, основан журнал «Вестник полиции». Для установления контроля над работой жандармских управлений и охранных отделений в составе Департамента полиции был учрежден инспекторский отдел. В ходе своей заграничной командировки летом 1907 г. М.И. Трусевич не только изучил иностранный полицейский опыт, но и налаживал связи с зарубежными коллегами, чтобы те приглядывали за русской революционной эмиграцией.
Но основной его целью оставалась полномасштабная реформа полиции, поэтому параллельно с руководством Департаментом, Трусевич вошел в состав Особой междуведомственной комиссии под председательством сенатора А.А. Макарова и возглавил подкомиссию для изучения действующего законодательства о полиции. По итогам этой работы в Государственную Думу был внесен ряд законопроектов⁹.
Также М.И. Трусевич стал инициатором первого межведомственного совещания по вопросу организации контрразведки¹⁰ и в своей записке «О мерах по выработке общего плана по обороне Государства» от 22 июня 1908 г. первым из высших чиновников империи предложил комплексный подход к делу борьбы с иностранным шпионажем¹¹.
Интересно, что вскоре после назначения директор стал жить в самом помещении Департамента полиции (Фонтанка, 16) и в часы отдыха упражнялся на слесарном и токарном станках, купленных им на заводе Пека. Так продолжалось вплоть до весны 1909 г.
При всей своей энергии и работоспособности, Трусевич совершенно не владел искусством политических интриг, поэтому когда его бывший подчиненный П.Г. Курлов, благодаря придворным связям получил пост товарища министра внутренних дел вопреки воле самого Столыпина, Трусевич покинул Департамент полиции и перешел в Сенат. «С его уходом правительство потеряло исключительного человека “на своем месте”. Я совершенно уверен, что ни до него, ни, тем более после него, такого директора Департамента полиции российское правительство не имело» – писал последний начальник Московского охранного отделения А.П. Мартынов¹².
Работа, проделанная Трусевичем за два с половиной года превышала объем всего сделанного его ближайшими предшественниками и преемниками, но без полномасштабной реформы полиции она могла привести лишь к временным результатам. Многие решения принимались в условиях цейтнота и нехватки подходящих кадров, под аккомпанемент взрывов и стрельбы, что, безусловно, не могло не обойтись без последствий. Тем не менее, коллективным трудом правительственных сил революционные организации были, в основном, разгромлены, а их предводители отправились кто куда: кто на виселицу, кто в Сибирь, а кто за границу. Но на фоне снижения террористической активности увял и интерес верховной власти к проведению реформы, обсуждения в Думе затянулись, общественный консенсус по этому вопросу оказался недостижим, и задуманные преобразования так и не были реализованы.
Покинув Департамент полиции, Максимилиан Иванович был уязвлен и не желал иметь ничего общего с полицией до такой степени, что когда ему в 1910 г. предложили прежде желанный пост товарища министра внутренних дел, он ответил категорическим отказом¹³. Вступив в Русское географическое общество, он занялся исследованием высокогорного Кавказа и предпринял ряд экспедиций. Трусевич задумал создать труд, который совмещал бы в себе всестороннее описание Кавказских высокогорий и детальное исследование путей сообщения вместе с ознакомлением широкой публики с техникой горного туризма.
Сенатор привлек к участию в своей работе почти всех выдающихся русских и иностранных исследователей этого края. На его призыв отозвались ученые: профессор А.И. Воейков (климатолог), проф. Н.И. Кузнецов и Н.А. Буш (ботаники и исследователи ледников), В.В. Дубянский, В.П. Ренгартен, А.Л. Рейнгард (геологи), К.А. Сатунин (зоолог) и др.; альпинисты Н.В. Поггенполь, А.И. Ендржеевский, А.И. Духовской, М.П. Преображенская, и др.; из иностранцев – англичане: председатель английского географического общества Д. Фрешфильд, публицист и альпинист Г. Реберн, турист-фотограф Юнг; швейцарцы – К. Эггер, М. Мишер и др.; немцы: профессор Г. Мерцбахер, доктор О. Шустер¹⁴, Л. Дистель, В. Рикмер-Рикмерс¹⁵, М. Винклер и др.
Трусевич собрал колоссальный материал, который лег в основу труда под названием «Высокогорья Центрального Кавказа. Путеводитель и руководство для туристов». Работа, которая так никогда и не увидела свет и была утрачена в советские годы, должна была состоять из двух больших томов, содержащих более 200 иллюстраций и карт.
В 1911 году Трусевичу пришлось на время прекратить свои исследования, т.к. 1 сентября в Киевском оперном театре его бывший покровитель и сподвижник П.А. Столыпин был застрелен секретным сотрудником Киевского охранного отделения Дмитрием Богровым. За охрану премьера в Киеве должны были отвечать товарищ министра внутренних дел, командир Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенант П.Г. Курлов, заведующий охранной агентурой при дворцовом коменданте полковник А.И. Спиридович, начальник Киевского охранного отделения Кулябко и вице-директор Департамента полиции М.Н. Веригин. Братья жены Столыпина Алексей и Дмитрий Нейдгардты и министр юстиции И.Г. Щегловитов убедили нового премьер-министра В.Н. Коковцова поручить следствие сенатору М.И. Трусевичу.
Несмотря на вполне понятную неприязнь к фигуре Курлова, Трусевич стремился быть предельно объективным. Собранные им материалы были рассмотрены в Сенате, где было принято решение провести в отношении фигурантов дела предварительное следствие по обвинению в бездействии и превышении полномочий, что было поручено сенатору Н.З. Шульгину. В марте 1912 г. императору было передано решение Государственного совета о передаче дела в суд, но внезапно, вопреки настроениям общества и здравому смыслу, Николай II ограничился лишь тем, что отстранил Кулябко от должности, дело же в отношении Курлова, Спиридовича и Веригина было прекращено без всяких последствий.
С началом Первой мировой войны Трусевич бросил все силы на помощь фронту: организовал новый тип дезинфекционных отрядов по борьбе с сыпным тифом на передовых позициях и легкие отряды для транспортировки раненых с поля сражения, заведовал посылкой подарков военнослужащим. 1 января 1917 г. по просьбе своего тестя И.Г. Щегловитова Максимилиан Иванович стал членом Государственного Совета.